***

Меня в комментариях спросили – снятся ли мне цветные сны – я соврал, когда ответил, что сны мне не снятся. Мне снятся сны, так же как и раньше: в одних снах я супер герой; в других простая природа; в третьих какая-нибудь расчелененка – но эти сны я не запоминаю, а если и запоминаю, то мне кажется, они тоже ч/б. Был один раз, когда мне приснилось небо, и этот раз я не забуду никогда…

Я ночевал тогда у своих друзей, и мы изрядно выпили. Я проснулся среди ночи чтобы сходить попить, и выйдя на кухню, воду я не обнаружил. Я залпом выпил оставшийся стакан шампанского и побрел в свой угол, досыпать. Я долго не мог уснуть, ибо были такие «вертолеты», что мама не горюй, и в этот момент, между сном и явью я увидел небо. Небо… Такое… А потом я проснулся и мне хотелось орать, слезы сами брызнули из глаз. И до утра я просто лежал и смотрел в серый потолок.

***

Мы сидим впятером и о жизни мечтаем.
Мы сидим впятером – кипятим воду к чаю.
Мы сидим впятером – мы одни во вселенной.
Мы сидим впятером – я и стены.

Четыре месяца я сидел в рукотворной клетке. Я сам загнал себя в этот угол, и не хотел оттуда выходит. Мои родители уехали в Россию и приезжали только в конце месяца, чтобы заплатить за квартиру, и за сиделку, молоденькую студентку, которая жила в соседней комнате. В ее обязанности входило готовить мне еду, убирать за мной, наводить порядок в жилище, выводить меня на улицу ну и т.д. Она долго меня пыталась вывести меня на улицу, но у нее получалось «вывести меня из себя». Пару раз я срывался на нее и доводил ее до слез. За что я вскоре извинялся. За те четыре месяца я начал курить. Вечерами я сидел на балконе, слушал шум города, отдаленное пение птиц, руками я ловил ветер. В старом блоге у меня был друг, который называл этот период времени «Вечер’ом», мы долго это обсуждали в «скайпе» и эта трактовка мне так запала в мозг, что я и сам стал ее пользоваться.
Я выходил на балкон только вечерами, а то и ночью, когда город становился чуть тише. Мне очень нравилось сидеть в мягком кресле, укрыться теплым одеялом, дышать свежим воздухом, ловить ветер, и наслаждаться моментом. Мне нравилось говорить с Юлианой. Она много рассказывала о себе, о своей семье. От нее я узнал, что в Канаде очень много русских, украинцев, белорусов. Почти в каждом городе есть целые кварталы, где продают национальную еду, товары; печатают русские газеты, показывают русские новости и т.д. Юлиана тоже была русской, отчасти. Ее прабабушка и прадедушка сбежали в Канаду во время революции, они всеми правдами и неправдами бежали от «режима», пересекали границы, и бежали, бежали. В Канаду они попали к 27 году, с годовалым ребенком на руках. Там они попали в резервацию, и долгое время жили общиной, где каждый помогал друг другу.  Но я не об этом…

Она мне приносила книги, и я учился читать, что для меня было ОГРОМНОЙ проблемой.
Как я писал ранее, хрень творилась с хрусталиком, и поэтому я не мог нормально смотреть на текст, ибо он мерцал/скакал/расплывался перед глазами – обыденный черный текст на белой бумаге, превратился в – серый текст на сером фоне; черный текст на серой фоне; белый текст на белом фоне, и очень редко, черный на белом. Мне приходилось тренировать взгляд, я постоянно напрягал зрение, чтобы текст собрался в ту форму, которая мне нужна. От этого у меня постоянно болели глаза и голова. Со временем, после каждодневных тренировок, мне удалось «найти» нормальную «позицию» моих глаз – это белый текст на черном фоне. Я привык так читать, и я привык так видеть, и теперь у меня, как я писал ранее, черный цвет – это белый, а белый – это черный.

С книгами я вроде научился себя вести, передвигаться по квартире тоже. Иногда я помогал с уборкой и готовкой, но я и подумать не мог, что мне придется привыкать к тому миру, за приделами этих стен.

Мне купили палочку и солнцезащитные очки, и с таким снаряжением мы гуляли по паркам. Было трудно, тяжело, больно. От резких движений машин, людей, детей и животных – у меня кружилась голова. От того, что солнце играло во всем, что может отражать, город мигал. Я никак не могут стабилизировать взгляд, и поэтому я часто уходил с тротуара на газон, меня мотало из стороны в сторону. Очки спасали мои неокрепшие глаза он жгущих лучей, а трость помогала находить мне дорогу, чтобы я не улетел с дороги.

Мы стали гулять каждый день, и получилось также как и с чтением, глаза привыкали, и я уже мог видеть, нормально видеть. Это было унылое зрелище, когда весь мир становится серого цвета, такое чувство, будто из этого мира высосали все счастье и то светлое, доброе, что в нем было.

У меня обострился слух и чутье. Я стал слышать лучше и дальше, и я стал больше доверять своим ощущениям, чем глазам. В декабре выпал снег. И весь город покрылся монотонным серо/белым покрывалом.

Новый год я отпраздновал в компании друзей Юлианы, она пригласила их в мою обитель, они праздновали, веселись, пили, а я сидел на балконе и провожал старый год, новыми глазами.

После еще допишу пару строк про сон, и про то, как я пошел на учебу...